- Регистрация
- 19 Окт 2018
- Сообщения
- 26,132
- Реакции
- 4,212
Сокращаем рутину: распорядок дня великих людей.
Посмотреть вложение 33114 Посмотреть вложение 33115 Посмотреть вложение 33116 Посмотреть вложение 33117 Посмотреть вложение 33118 Посмотреть вложение 33119 Посмотреть вложение 33120
1. Сон
За свою жизнь любой человек изобретает свой способ «приручения» повседневности. Способы эти могут быть бесконечно разнообразны: что подходит одному, у другого вызовет в лучшем случае недоумение. Гюстав Флобер, к примеру, мог писать только ночью: днём его отвлекал от работы малейший шум. Гюнтер Грасс бы на это ответил: «Ночью писать нельзя, пишется вдохновенно, а когда утром перечитаешь, никуда не годится. Я приступаю к работе только при дневном свете».
Современный американский писатель Николсон Бейкер придумал способ вместить целых два утра в один день: «Обычный мой день начинается с того, что я просыпаюсь в четыре или в полпятого. Я что-то пишу, иногда пью кофе, иногда обхожусь без него. Пишу примерно полтора часа, и тут меня смаривает сон. Тогда я возвращаюсь в постель и просыпаюсь около половины девятого».
Психолог-бихевиорист Френсис Скиннер завёл себе привычку просыпаться среди ночи на час-полтора и работать:
«У меня под рукой доска для письма, блокнот и карандаш, на доске закреплен небольшой фонарик — можно делать ночью заметки. На бессонницу я не жалуюсь, этот час среди ночи идёт на пользу, и я получаю от него удовольствие. Сплю я один»
Многие творческие люди испытывали проблемы со сном. К примеру, Уильям Джеймс долгое время вынужден был усыплять себя хлороформом, Ференц Лист по ночам беспокойно расхаживал по комнате и пытался сочинять музыку, Чарльз Дарвин мог ещё долгое время размышлять над какой-то научной проблемой, забравшись в кровать.
Некоторые находили традиционный режим сна для себя неудобным или недостаточно эффективным. Американский архитектор и изобретатель Бакминстер Фуллер придумал для себя особую схему «высокочастотного» сна: он засыпал на короткое время в течение дня, почувствовав усталость, а затем снова возвращался к работе. Как отмечает его биограф Дж. Болдуин, Фуллер «пугал наблюдателей, погружаясь в сон за считанные мгновения, как будто нажимал на кнопку выключателя у себя в голове. Это происходило так быстро, что больше походило на какой-то припадок».
А вот Рене Декарт спал каждый день по десять-одиннадцать часов и позволял себе «поблуждать по лесам, садам и заколдованным замкам», где вкушал «все мыслимые радости». Некоторая расслабленность и праздность, по его мнению, для хорошей работы ума просто необходима.
2. Еда и стимуляторы.
Многие художники и мыслители предпочитали скудную и лёгкую пищу: Пикассо, к примеру, ел только овощи, рыбу, рис и виноград. А вот Фрэнсис Бэкон устраивал по две-три пышные трапезы в день и выпивал до полудюжины бутылок вина. Его работе это отнюдь не мешало: «Мне нравится работать с бодуна, потому что мозг так и прыщет энергией и все мысли как никогда отчётливы».
Оноре де Бальзак за день употреблял до 50 чашек крепчайшего кофе, чтобы поддерживать нужный запас энергии. Уинстон Хью Оден вдобавок к этому ежедневно принимал амфетамины и называл свой постоянный рацион — алкоголь, кофе, табак и амфетамины — «сберегающими труд принадлежностями».
Табак вообще можно назвать одним из самых распространённых стимуляторов. Зигмунд Фрейд, куривший почти всю свою жизнь, даже сетовал на своего семнадцатилетнего племянника, который отказался от сигареты:
«Мой мальчик, курение — одно из величайших и притом дешёвых удовольствий в этой жизни, и если ты решил отказаться от курения, мне тебя жаль»
Богемный образ жизни, которого часто придерживаются творческие люди, делает их более склонными к выпивке и наркотикам. Но и здесь есть свои исключения. К примеру, Ингмар Бергман всегда работал трезвым, и даже запойный алкоголик Фрэнсис Скотт Фицджеральд в поздние годы признавал: «Мне становилось всё яснее, что точное выстраивание длинной повести, а также тонкое восприятие и суждение во время редактирования не совместимы с выпивкой».
Здесь можно вспомнить знаменитое высказывание Эрнеста Хемингуэя: «Пиши пьяным, редактируй трезвым». Для некоторых видов творчества неплохо подходит лёгкое опьянение, но для других требуется ясный и спокойный ум. В этом случае лучше выпить просто зелёного чая.
3. Отдых.
Своевременный отдых для творчества не менее важен, чем сосредоточенность. Очень легко увлечься какой-то очередной проблемой или вопросом, потерять счёт времени и «выгореть», выйдя из строя на следующие пару дней. Но и отдыхать тоже можно по-разному.
Игорь Стравинский, когда работа не шла, делал стойку на голове, Бетховен после обеда выходил на долгую прогулку, которая занимала почти весь остаток дня, ещё один любитель прогулок Серён Кьеркегор в перерывах между работой обошёл весь Копенгаген, Бенджамин Франклин утром около часа принимал воздушные ванны, а затем ещё какое-то время дремал.
Карл Юнг писал: «Я понял, что человек, который нуждается в отдыхе и продолжает работать вопреки усталости, попросту глуп».
Как и все мы, «великие» тоже страдали от недостатка собранности и тоже прокрастинировали. Проблема прокрастинации очень беспокоила, к примеру, Уильяма Джеймса. Он был университетским профессором и часто откладывал подготовку лекций на последний момент, о чём писал с немалой долей иронии:
«Мне хорошо знаком человек, который будет подолгу ворошить огонь, расставлять стулья, подбирать пушинки с пола, что-то перекладывать у себя на столе, шуршать газетой, доставать с полки и раскрывать первую попавшуюся книгу, полировать ногти и всеми способами разбазаривать утро — и всё это безо всякой цели, только бы не приниматься за то единственное дело, которое назначено на это утро и которое внушает ему отвращение, — за подготовку дневной лекции по формальной логике»
Для многих интеллектуалов, ведущих светский образ жизни, отдых сводится к ночным кутежам, приёмам гостей, прогулкам по ресторанам и барам. Но существуют и менее утомительные способы отдохнуть. К примеру, Френсис Бэкон, чтобы расслабиться, читал перед сном кулинарные книги, Вуди Аллен иногда по нескольку раз в день принимает душ, чтобы отвлечься от работы, а Дэвид Линч практикует трансцендентальную медитацию.
4. Работа.
Для того, кто полностью отдаётся своему делу, работа — то, что придаёт жизни смысл. Только ради неё и необходимо всё остальное. Поэтому даже самый творческий труд связан с дисциплиной и жёстким самоограничением сродни аскетическому. Флобер в период работы над «Госпожой Бовари» писал об этом так:
«Я люблю свою работу неистовой и странной любовью, как аскет власяницу, которая терзает его живот… Временами, когда я чувствую себя опустошённым, когда выражение не складывается, когда, исписав столько страниц, обнаруживаю, что нет ни одной готовой фразы, я падаю на диван и лежу там, отупев от безнадёжной тоски. Я ненавижу себя и корю за безумную гордыню, из-за которой задыхаюсь в погоне за химерой. Четверть часа спустя все меняется, сердце бьется от счастья».
«В конце концов, работа — наилучший способ ускользнуть от жизни» — писал он позднее.
Реальная жизнь писателя или художника редко напоминает романтические представления о боговдохновенном поэте-творце, ждущего вдохновения. Прежде всего важен каждодневный труд, а вдохновение где-нибудь найдётся. Генри Миллер, писатель, которого трудно заподозрить в излишнем аскетизме, писал: «Чтобы сохранить эти моменты истинного озарения, требуется строгая дисциплина». Сходным образом выражается Бернард Маламуд: «Дисциплина — вещь необходимая. Если ради искусства нужно держать себя в строгости, так держите себя в строгости».
Эрнест Хемингуэй всегда начинал писать около шести утра, и, проработав до полудня, останавливался:
«Когда заканчиваешь, чувствуешь себя опустошенным, но не пустым, а вновь заполняющимся, словно занимался любовью с любимым человеком. Ничто тебя не заденет, ничто не случится, ничему не придаёшь особого значения — ждёшь следующего дня, когда сможешь вернуться к этому. Труднее всего справиться с ожиданием следующего дня. Это труднее всего»
Многие писатели устанавливали для себя минимальный допустимый предел написанного за день. Даже если половину потом придётся вычеркнуть или переписать, сам процесс работы с текстом совершенно необходим. Художник Чак Клоуз хорошо суммирует эту более приземлённую и трезвую точку зрения на творчество: «Вдохновение для дилетантов, а мы, профессионалы, просто начинаем работать».
Жизнь писателей, художников, интеллектуалов и учёных, как и жизнь большинства из нас, балансирует между порядком и хаосом. Детальная регламентация также опасна, как полная свобода, продуманные планы постоянно нарушаются, уверенность в себе иногда покидает в самый неподходящий момент, а творческий процесс часто сковывает рутина.
«Приручить» рутину, сделать свой распорядок дня оптимальным для своего дела и выбранного образа жизни — задача, с которой каждый справляется по-своему. Здесь нет готовых рецептов. Но хотя бы есть репертуар действий и образцов, которые можно использовать для создания собственного режима повседневности.
Посмотреть вложение 33114 Посмотреть вложение 33115 Посмотреть вложение 33116 Посмотреть вложение 33117 Посмотреть вложение 33118 Посмотреть вложение 33119 Посмотреть вложение 33120
1. Сон
За свою жизнь любой человек изобретает свой способ «приручения» повседневности. Способы эти могут быть бесконечно разнообразны: что подходит одному, у другого вызовет в лучшем случае недоумение. Гюстав Флобер, к примеру, мог писать только ночью: днём его отвлекал от работы малейший шум. Гюнтер Грасс бы на это ответил: «Ночью писать нельзя, пишется вдохновенно, а когда утром перечитаешь, никуда не годится. Я приступаю к работе только при дневном свете».
Современный американский писатель Николсон Бейкер придумал способ вместить целых два утра в один день: «Обычный мой день начинается с того, что я просыпаюсь в четыре или в полпятого. Я что-то пишу, иногда пью кофе, иногда обхожусь без него. Пишу примерно полтора часа, и тут меня смаривает сон. Тогда я возвращаюсь в постель и просыпаюсь около половины девятого».
Психолог-бихевиорист Френсис Скиннер завёл себе привычку просыпаться среди ночи на час-полтора и работать:
«У меня под рукой доска для письма, блокнот и карандаш, на доске закреплен небольшой фонарик — можно делать ночью заметки. На бессонницу я не жалуюсь, этот час среди ночи идёт на пользу, и я получаю от него удовольствие. Сплю я один»
Многие творческие люди испытывали проблемы со сном. К примеру, Уильям Джеймс долгое время вынужден был усыплять себя хлороформом, Ференц Лист по ночам беспокойно расхаживал по комнате и пытался сочинять музыку, Чарльз Дарвин мог ещё долгое время размышлять над какой-то научной проблемой, забравшись в кровать.
Некоторые находили традиционный режим сна для себя неудобным или недостаточно эффективным. Американский архитектор и изобретатель Бакминстер Фуллер придумал для себя особую схему «высокочастотного» сна: он засыпал на короткое время в течение дня, почувствовав усталость, а затем снова возвращался к работе. Как отмечает его биограф Дж. Болдуин, Фуллер «пугал наблюдателей, погружаясь в сон за считанные мгновения, как будто нажимал на кнопку выключателя у себя в голове. Это происходило так быстро, что больше походило на какой-то припадок».
А вот Рене Декарт спал каждый день по десять-одиннадцать часов и позволял себе «поблуждать по лесам, садам и заколдованным замкам», где вкушал «все мыслимые радости». Некоторая расслабленность и праздность, по его мнению, для хорошей работы ума просто необходима.
2. Еда и стимуляторы.
Многие художники и мыслители предпочитали скудную и лёгкую пищу: Пикассо, к примеру, ел только овощи, рыбу, рис и виноград. А вот Фрэнсис Бэкон устраивал по две-три пышные трапезы в день и выпивал до полудюжины бутылок вина. Его работе это отнюдь не мешало: «Мне нравится работать с бодуна, потому что мозг так и прыщет энергией и все мысли как никогда отчётливы».
Оноре де Бальзак за день употреблял до 50 чашек крепчайшего кофе, чтобы поддерживать нужный запас энергии. Уинстон Хью Оден вдобавок к этому ежедневно принимал амфетамины и называл свой постоянный рацион — алкоголь, кофе, табак и амфетамины — «сберегающими труд принадлежностями».
Табак вообще можно назвать одним из самых распространённых стимуляторов. Зигмунд Фрейд, куривший почти всю свою жизнь, даже сетовал на своего семнадцатилетнего племянника, который отказался от сигареты:
«Мой мальчик, курение — одно из величайших и притом дешёвых удовольствий в этой жизни, и если ты решил отказаться от курения, мне тебя жаль»
Богемный образ жизни, которого часто придерживаются творческие люди, делает их более склонными к выпивке и наркотикам. Но и здесь есть свои исключения. К примеру, Ингмар Бергман всегда работал трезвым, и даже запойный алкоголик Фрэнсис Скотт Фицджеральд в поздние годы признавал: «Мне становилось всё яснее, что точное выстраивание длинной повести, а также тонкое восприятие и суждение во время редактирования не совместимы с выпивкой».
Здесь можно вспомнить знаменитое высказывание Эрнеста Хемингуэя: «Пиши пьяным, редактируй трезвым». Для некоторых видов творчества неплохо подходит лёгкое опьянение, но для других требуется ясный и спокойный ум. В этом случае лучше выпить просто зелёного чая.
3. Отдых.
Своевременный отдых для творчества не менее важен, чем сосредоточенность. Очень легко увлечься какой-то очередной проблемой или вопросом, потерять счёт времени и «выгореть», выйдя из строя на следующие пару дней. Но и отдыхать тоже можно по-разному.
Игорь Стравинский, когда работа не шла, делал стойку на голове, Бетховен после обеда выходил на долгую прогулку, которая занимала почти весь остаток дня, ещё один любитель прогулок Серён Кьеркегор в перерывах между работой обошёл весь Копенгаген, Бенджамин Франклин утром около часа принимал воздушные ванны, а затем ещё какое-то время дремал.
Карл Юнг писал: «Я понял, что человек, который нуждается в отдыхе и продолжает работать вопреки усталости, попросту глуп».
Как и все мы, «великие» тоже страдали от недостатка собранности и тоже прокрастинировали. Проблема прокрастинации очень беспокоила, к примеру, Уильяма Джеймса. Он был университетским профессором и часто откладывал подготовку лекций на последний момент, о чём писал с немалой долей иронии:
«Мне хорошо знаком человек, который будет подолгу ворошить огонь, расставлять стулья, подбирать пушинки с пола, что-то перекладывать у себя на столе, шуршать газетой, доставать с полки и раскрывать первую попавшуюся книгу, полировать ногти и всеми способами разбазаривать утро — и всё это безо всякой цели, только бы не приниматься за то единственное дело, которое назначено на это утро и которое внушает ему отвращение, — за подготовку дневной лекции по формальной логике»
Для многих интеллектуалов, ведущих светский образ жизни, отдых сводится к ночным кутежам, приёмам гостей, прогулкам по ресторанам и барам. Но существуют и менее утомительные способы отдохнуть. К примеру, Френсис Бэкон, чтобы расслабиться, читал перед сном кулинарные книги, Вуди Аллен иногда по нескольку раз в день принимает душ, чтобы отвлечься от работы, а Дэвид Линч практикует трансцендентальную медитацию.
4. Работа.
Для того, кто полностью отдаётся своему делу, работа — то, что придаёт жизни смысл. Только ради неё и необходимо всё остальное. Поэтому даже самый творческий труд связан с дисциплиной и жёстким самоограничением сродни аскетическому. Флобер в период работы над «Госпожой Бовари» писал об этом так:
«Я люблю свою работу неистовой и странной любовью, как аскет власяницу, которая терзает его живот… Временами, когда я чувствую себя опустошённым, когда выражение не складывается, когда, исписав столько страниц, обнаруживаю, что нет ни одной готовой фразы, я падаю на диван и лежу там, отупев от безнадёжной тоски. Я ненавижу себя и корю за безумную гордыню, из-за которой задыхаюсь в погоне за химерой. Четверть часа спустя все меняется, сердце бьется от счастья».
«В конце концов, работа — наилучший способ ускользнуть от жизни» — писал он позднее.
Реальная жизнь писателя или художника редко напоминает романтические представления о боговдохновенном поэте-творце, ждущего вдохновения. Прежде всего важен каждодневный труд, а вдохновение где-нибудь найдётся. Генри Миллер, писатель, которого трудно заподозрить в излишнем аскетизме, писал: «Чтобы сохранить эти моменты истинного озарения, требуется строгая дисциплина». Сходным образом выражается Бернард Маламуд: «Дисциплина — вещь необходимая. Если ради искусства нужно держать себя в строгости, так держите себя в строгости».
Эрнест Хемингуэй всегда начинал писать около шести утра, и, проработав до полудня, останавливался:
«Когда заканчиваешь, чувствуешь себя опустошенным, но не пустым, а вновь заполняющимся, словно занимался любовью с любимым человеком. Ничто тебя не заденет, ничто не случится, ничему не придаёшь особого значения — ждёшь следующего дня, когда сможешь вернуться к этому. Труднее всего справиться с ожиданием следующего дня. Это труднее всего»
Многие писатели устанавливали для себя минимальный допустимый предел написанного за день. Даже если половину потом придётся вычеркнуть или переписать, сам процесс работы с текстом совершенно необходим. Художник Чак Клоуз хорошо суммирует эту более приземлённую и трезвую точку зрения на творчество: «Вдохновение для дилетантов, а мы, профессионалы, просто начинаем работать».
Жизнь писателей, художников, интеллектуалов и учёных, как и жизнь большинства из нас, балансирует между порядком и хаосом. Детальная регламентация также опасна, как полная свобода, продуманные планы постоянно нарушаются, уверенность в себе иногда покидает в самый неподходящий момент, а творческий процесс часто сковывает рутина.
«Приручить» рутину, сделать свой распорядок дня оптимальным для своего дела и выбранного образа жизни — задача, с которой каждый справляется по-своему. Здесь нет готовых рецептов. Но хотя бы есть репертуар действий и образцов, которые можно использовать для создания собственного режима повседневности.